— Расскажите, каким было ваше детство во Владикавказе, и как вы начали заниматься футболом?
— Мое детство проходило, как и у всех. В четыре года отец привел меня в местную секцию. Первое время играл в поле, было интересно, но потом мне это надоело, потому что я вообще не люблю бегать! Предложили попробовать в воротах, и у меня стало неплохо получаться, так в итоге и продолжил. Мой отец занимался футболом, можно сказать, это было и его желание в том числе, чтобы я начал играть.
— Отец играл на любительском уровне?
— Играл профессионально, но серьезных контрактов не было, а позже по семейным обстоятельствам пришлось прекратить. У него не вышло, и мечта перешла в меня.
— Осетинская вратарская школа всегда была на слуху и регулярно выпускала отличных воспитанников. Удалось ли почувствовать это на собственном опыте?
— Да, у нас очень хорошая школа, даже в детстве такие тренировки были, которые и детскими-то не назвать. Тренеры очень хорошие! Огромное спасибо моему первому тренеру вратарей Руслану Исидоровичу Хубецову, в команде у нас тоже был сильный тренер Георгий Борисович Тахохов. Они очень многое сделали для меня. Внесли в меня основной вклад, как в футболиста.
— Владимир Габулов говорил о том, что вратарь – самая ответственная позиция на поле. Осознавали ли вы это с самого начала своего пути?
— В детстве, естественно, я этого не ощущал. Потом, когда стал постарше и попал в московский «Локомотив», там уже начал понимать, что это очень серьезная позиция. Тем и интереснее для меня, когда много ответственности, ты лучше сконцентрирован.
— За какими вратарями следите, чья манера игры больше импонирует?
— Моим кумиром с детства был Касильяс, долго следил за ним. Правда, считаю, что он немного подпортил свою карьеру в концовке, надо было раньше ее завершать. Сейчас, наверное, Эдерсон. Мне импонируют вратари, которые играют ногами — это классика, да. Учитывая мои данные и рост, надо и мне самому больше акцент делать именно на этом компоненте.
— Какие качества считаете для вратаря основополагающими?
— Если брать современный футбол, то это игра ногами. Единственный минус, который я вижу в российском футболе, что на этом не хотят делать акцент. Учитывая, что я восемь лет играл не в России, то есть с чем сравнить. В Армении было больше европейских тренеров, они этот футбол туда принесли уже давно. Почему Россия не хочет переходить на этот стиль игры? Хотя, конечно, уже сейчас есть пару команд, которые пробуют.
— Как вы попали в академию «Локомотива»?
— Мы играли в чемпионате России, хорошо выступили, после него селекционеры и пригласили. Были еще варианты с другими академиями, но «Локомотив» для меня стал принципиальным моментом, потому что, когда я туда приехал впервые, меня не взяли из-за роста. После этого я целый год усердно пытался сделать все, чтобы вырасти (улыбается). Меня дома откармливали морковкой, висел на перекладине вниз головой. Это реально помогло! И когда меня позвали, я согласился, мне было интересно.
— В Москву переезжали один, или кто-то из родственников был рядом?
— В 13 лет я уехал один. Маме было сложно, конечно. Матери, они всегда по-особенному воспринимают такие вещи. Отец все понимал, что это футбол, и здесь так нужно, он, конечно, больше настаивал. Мама не особо хотела, но тоже понимала, что ехать надо. Я жил в интернате, первый год для меня тяжело проходил. Были моменты, когда я плакал и просился домой, потому что видел, как ревели другие ребята, и их забирали, а мне сказали, что нужно тренироваться и терпеть. Через год я привык, мне уже все нравилось. Я заканчивал учебу в Москве, и до сих пор туда часто приезжаю. У меня там друзья, с которыми вместе играли в «Локомотиве», но они уже не в футболе, а друзьями остались хорошими.
— В Москве вы пробыли пять лет, и уже в 2014 году оказались в Армении, подписав контракт с «Пюником». Как появился этот вариант?
— В 18 лет я подписал первый профессиональный контракт в Армении, но ранее уже ездил туда в сборную из «Локомотива». Потом передо мной поставили условие, либо я еду в Армению и ухожу из «Локомотива», либо остаюсь в Москве и пытаюсь попасть в сборную России. Естественно, на тот момент я связывал себя с Россией, и от сборной Армении отказался. Меня поняли в таком возрасте. Потом я получил приглашение в сборную России своего года, прошел обследование, это было за два сбора перед чемпионатом Европы в 2013 году, когда турнир выиграл наш 96-й год. И за пару дней до начала меня срезали из списка, взяли третьего вратаря из ЦСКА, который в сезоне не провел ни одного матча. Думаю, причины там были не футбольные. К сожалению, многое решили связи. Мне было обидно, и в тот момент я четко для себя понял, что буду играть за Армению.
— Это был решающий момент?
— Да, но я и хотел за Армению играть. Раз так диктовали условия, то у меня не было выбора.
— Были ли сомнения при переезде в Армению?
— В плане играть в клубе — да. Насчет сборной сомнений не было, просто нужно было переждать какой-то момент.
— В своем первом сезоне за «Пюник» вы сразу же стали чемпионом Армении, обладателем Кубка, а позже и Суперкубка. В чем был секрет такого крайне успешного сезона?
— У нас была очень хорошая команда, человек 7 из главной сборной, 5 из молодежной сборной, и 3-4 футболиста из сборной до 19 лет. Еще у нас был сильный легионер, мексиканец, по факту, он очень много решал, штрафные бил, как пенальти. За игру реально 1-2 штрафных забивал. В совокупности команда была очень хорошая, сильная.
— Вы быстро стали основным вратарем.
— Да, я сыграл 2 или 3 игры за дубль. Потом основной вратарь по семейным причинам улетел в Америку, а у второго была травма. Я вообще был четвертым вратарем, как самый молодой. Решили поставить меня, попробовать.
— И себя хорошо показали, и плюс так сложились обстоятельства?
— Да, сразу начал хорошо играть. И когда все уже были здоровы, я остался основным.
— Матчи в квалификационных раундах Лиги чемпионов, помните свои ощущения?
— Да, конечно. Это первый турнир из еврокубков, в котором я играл. Позже уже была Лига Европы. Первая встреча проходила с «Фольгоре» из Сан-Марино. В этом плане нам повезло, хоть и не сказать, что игра была легкая, победили в обоих матчах 2:1, но играли без особых усилий. А вот вторая – норвежский «Молде», очень сильная команда, в тот момент тренером был Уле Гуннар Сульшер, который потом «Манчестер» тренировал. Многих игроков оттуда разобрали во все европейские клубы, потому что они в итоге до 1/16 или 1/8 Лиги Европы дошли.
— Что еще запомнилось из еврокубков? Вы и в следующих командах попадали в Лигу Европы.
— Да, с «Шираком» попадал два года подряд. Были хорошие матчи, например, против словацкого клуба «Спартак Трнава». Во время матча была отличная атмосфера. С «Урарту» тоже выходили в еврокубки. Относительно недавно это было, полтора года назад играли со словенским «Марибором», тоже сильная команда. Мы хоть и уступили 1-0 в обеих встречах, но не по игре, просто не использовали свои моменты. Вполне могли проходить эту команду, хотя в нас вообще никто не верил. Все говорили, что по нам с крупным счетом пройдутся, но там сама атмосфера такая, что ты не можешь играть плохо!
— Что вам больше всего понравилось в местном футболе?
— Мне нравится менталитет. Коллективы очень хорошие, дружные. В любую команду, в которую я приходил, было легко вливаться. В России с этим дела обстоят намного сложнее, но это все идет от менталитета. Еще там нет больших расстояний, все рядом, считай, что чемпионат одного города. Сел на такси, приехал на стадион, сыграл, сел опять на такси и уехал домой.
— Как оцените уровень чемпионата Армении?
— По уровню могу сравнить Премьер-Лигу Армении с ФНЛ. Понятно, сборы нельзя брать в пример, но с клубами Российской Премьер-Лиги играли, и последние годы больше выигрывают армянские клубы у российских, нежели наоборот. Конечно, учитывая, что это сборы, нагрузки разные и так далее, но сравнить с ФНЛ все равно можно. Чемпионат Армении был бы намного сильнее, чем он есть, если бы народ приходил на стадион. Люди там не особо любят футбол, нет таких ярых фанатов, больше к борьбе расположены. Чемпионат по уровню очень сильный, но так как рейтинг невысокий, то на него особо не обращают внимания, хотя футболисты очень высокого уровня. Даже сейчас в «Урарту» Яя Саного играет из «Арсенала». Много приезжает хороших игроков из Европы, легионеров. За последние года 2-3 уровень сильно поднялся, вот два клуба выступали в групповом этапе Лиги конференций. Многие российские клубы даже квалификацию не проходили. Если бы рейтинг был выше, то на этот чемпионат смотрели бы по-другому, но в Армении только на сборную ходят, вот там всегда биток.
— Как быстро вы адаптировались в другой стране? Вам помогали?
— Мне было легко, когда я туда переезжал, на меня очень большие ставки делали. Все сильно помогали, вокруг меня там строилась жизнь, можно так сказать, и поэтому мне было легко. Столько людей вокруг, такая поддержка. Помощь была и со стороны сборной, и Федерации, и клуба.
— Оправдали надежды, как считаете?
— В тот период да, потом, возможно, в какой-то момент произошло недопонимание между мной и Федерацией, думаю, люди меня не так поняли. Произошел один случай, который все перевернул в моей карьере.
— Что за случай?
— В свои 22 года я провел два очень хороших сезона, начиная с моего нахождения в «Шираке». Я меньше всех пропускал четыре года подряд, лучшая статистика. Это были отличные годы в моей карьере. Очень хороший коллектив, сильный тренерский штаб, и после последнего сезона мне пришло предложение от «Ахмата». Тогда с армянскими паспортами футболисты считались легионерами в России, на что мне сказали, либо я не играю за сборную и приезжаю, либо играю, но тогда все. На тот момент у меня еще не было официальных матчей за главную сборную, только за молодежную. Как начались все эти разговоры, я как раз должен был дебютировать в квалификации чемпионата Европы за главную сборную, мне тренер говорил, что буду играть. И появился такой вопрос, пришлось решать.
— В пользу чего в итоге сделали свой выбор?
— На тот момент я решил, что расти и развиваться в карьере важнее на клубном уровне. Сборная — это очень важно, но большую часть времени ты проводишь в клубе. Я поговорил с тренером, попросил дать мне пока возможность развиваться там, а рано или поздно лимит бы отменили, вот как сейчас. Уже буквально через год мы не считались легионерами, и я бы пришел обратно в сборную. То есть разговор шел о том, чтобы мне взять паузу, я не отказывался. На что он мне сказал, что понимает меня, и проблем не будет. Позже мне еще звонили люди, пытались отговорить от перехода в Россию, говорили, что это будет ошибкой. Общался с Генрихом Мхитаряном, он также считал, что этот уход станет ошибкой, но я такой человек, который привык ошибаться сам. То есть, если это будет ошибкой, то это будет моей ошибкой. В итоге «Ширак» и «Ахмат» договорились, но я не принимал никакого участия в этом, все решали третьи люди, руководство и так далее. Мне сказали сыграть в еврокубках, а потом ехать в «Ахмат». В итоге еврокубки закончились, а я никуда не поехал. Что не так, что не срослось – я не знаю. Мне ничего не сказали, просто все люди, кто в этом участвовали, перестали брать трубки. Видимо, о чем-то не договорились. Изначально планировалось, что меня отпустят бесплатно, скорее всего позже запросили сумму, за которую меня не захотели брать, потому что брать футболиста из Армении за деньги – это непозволительная роскошь. Меня убрали из списков сборной, заявили другого вратаря. Перед матчами проходила пресс-конференция, где был задан вопрос, почему меня отзаявили, на что тренер ответил, что такие люди, как я, недостойны носить герб и играть за сборную. Хоть он мне и сказал, что ни одного плохого слова с его стороны не будет, вышло вот так. Этот момент стал переломным, на меня полилось много негатива.
— Но после этого в сборную вас все еще вызывали?
— Да, вызывали. Приглашение я не получил вот только в 2022 году. Думаю, потому что игровой практики было не так много. Но и здесь уже не совсем футбольные моменты всплыли, а конкретно мои конфликты с людьми, которые говорили, что пока они будут в клубе, независимо от результата играть я не буду, даже если это идет во вред команде. Команда играла плохо, а меня все равно не ставили. А если ставили, и мы выигрывали, то потом все равно сажали на лавку.
— Что можете рассказать про Армению? В чем её прелести и особенности?
— Мне там очень нравилось. Народ дружелюбный, позитивный. Своеобразная архитектура, такое нигде не увидишь. Погода, климат – почти всегда солнце, тепло, и зима не очень холодная. Я люблю солнце, а оно там постоянно. Маленькая страна, но очень интересная, есть что посмотреть.
— Стали понимать армянский язык?
— Большую часть понимаю, но не говорю.
— Расскажите про ваши тренировки со сборной. Как все начиналось для вас в национальной команде?
— Первый раз я вызвался в 20 лет. Мы полетели в Америку, там провели две товарищеские игры. Этот сбор организовала армянская диаспора в Лос-Анджелесе. Они хотели пригласить сборную, договорились два матча провести с Гватемалой и с Гондурасом, чтобы люди посмотрели на команду. Это было золотое поколение сборной. Кто явно выделялся, это безусловно, Мхитарян, Озбилис, Пиззелли, Мовсисян, Манучарян. К сожалению, я застал уже концовку этого поколения. Полгодика-год я еще с ними побыл, потом потихоньку эра многих уходила.
— Общались с Мхитаряном? Помните впечатления от первой встречи?
— Считаю, что Генрих Мхитарян пример для всех футболистов. Очень умный человек, образованный, все знают, что он владеет 6-7 языками. В спорте он большой профессионал, до сих пор играет на высочайшем уровне и выходит в финал Лиги чемпионов. При этом он максимально простой человек в жизни, независимо от того, каких высот добился. У него всегда можно спросить совета, позвонить.
— После «Пюника» вы перешли в гюмрийский «Ширак», где второй раз стали обладателем Кубка и Суперкубка Армении. Там вы провели больше всего матчей в своей карьере. Расскажите подробнее про этот период.
— Как уже говорил, это самый лучший период для меня. В совокупности там удачно сложились все факторы: тренерский штаб, ребята, коллектив. Там такой небольшой город, особо нечем было заниматься, и чтобы использовать время с пользой, мы все время пропадали на поле. Я пробыл там два сезона, и считаю, что это самое лучшее время для меня.
— После этого следующие несколько сезонов выступали за футбольный клуб «Урарту» из Еревана.
— Да, там я провел три года. В «Шираке» в последний год моего нахождения мы должны были становиться чемпионами, но клуб немного недолюбливали, потому что он не ереванский. За 3 тура до конца нам прилепили, что клуб пытался подговорить какого-то футболиста, чтобы он сдал игру. Нас лишили 12 или 15 очков, но мы все равно оставались на 4 месте, что позволяло играть в еврокубках. Однако президент клуба решил, что пока эта власть не поменяется в Федерации, клуб выступать не будет в чемпионате. Естественно, об этом сказали нам, и мы все логично начали искать варианты. «Урарту» еще до этого на протяжении года хотели меня переманить, но я не соглашался, потому что и здесь все шло хорошо. «Урарту» — это такой клуб, который единственный в Армении имеет свою хорошую инфраструктуру. Базу, стадион, поля, тренажерный зал, бассейны, медицинское обслуживание на высшем уровне. И цели клуба, амбиции подкупали.
— И «Ширак» в итоге перестал выступать в тот момент?
— Нет, власть в Федерации в итоге сменилась, и они обратно заявили команду, но костяк уже разбежался, на котором все ранее держалось. Пытались какие-то задачи решать, любой клуб всегда решает задачи, но уже они высоко не прыгали особо.
— Продолжаете следить за чемпионатом? И как сейчас ситуация в «Шираке»?
— Да, слежу. Они проиграли «Урарту» финал Кубка. А в чемпионате, если не ошибаюсь, идут на 6-7 месте. У них в Гюмри очень сложно играть любой команде. Это единственный клуб, за который люди приходят болеть. Когда я там играл, с нами болельщики прям на выезды ездили, и на международные матчи летали. На своем стадионе очень много людей собирали. Еще Гюмри находится повыше по расположению, и когда любая команда приезжает, им дышать тяжелее там, они быстрее устают, а мы, наоборот, там тренировались и были привыкшие, а если ехали в Ереван, там нам еще легче было. А вот ереванским клубам было сложно, на 15-20 минуте уже все команды ползали против нас.
— Что за недопонимание у вас произошло в «Урарту»?
— То, что у меня происходило в Армении в последний год — это все немного не про футбол. Заканчивалось все конфликтами, при том, что сам я человек неконфликтный. В «Урарту» немного не поняли друг друга с тренером. Я нормально воспринимаю адекватную критику, и всегда за справедливость. Все началось с того, что в одном матче мы сыграли 1-1, и в этой ничьей обвинили меня, что я три раза выбил мяч вперед. Там играют в контроль мяча, но в футболе бывает такое, что не получается, приходится играть по-другому, при том, что у защитников наших были проблемы, но обвинили меня. Я не мог согласиться с таким выводом, сказал, что в футбол на поле должен играть не только вратарь, но и вся команда. Естественно, на этой почве началось непонимание, после этого меня перестали ставить. По этой причине я и уходил из «Урарту», когда понял, что эта ситуация не поменяется.
— Следующий ваш клуб – «Ноа». Расскажите об этом этапе, почему выбрали эту команду?
— Оставалось не так много времени, нужно было поиграть, и появился вариант с «Ноа». В клубе делали ставку на молодых игроков, и им нужен был человек постарше, поопытнее, который поможет в развитии. В этой команде, наверное, за первую игру пропустил столько, сколько мог пропустить за целый сезон, а то бывало и вообще столько не пропускал. Команда была очень молодая, без опыта, играли против легионеров, ребятам было очень тяжело, но я шел в первую очередь за практикой. Так получилось, что тот тренер, который был в «Урарту», пришел через месяц в «Ноа». Он мне сразу сказал: «Ну что, не рад?». Опять началось тоже самое, какое-то время поиграл, потом он и там перестал меня ставить. Мне даже пацаны в команде говорили, что хотят узнать, что я ему сделал, потому что такого отношения, как ко мне, они не видели никогда. Три помощника, тренер вратарей каждую игру его просили поменять свое решение, но он принципиально на это не шел. Как-то все же меня поставили, мы победили сильную команду, вроде начали нормально общаться, а это было уже за 2 тура перед зимней паузой. В том матче я получил повреждение плечевого сустава. Доиграл, но после матча была сильнейшая боль, было очень плохо, настоял, чтобы мне сделали снимок. Диагноз поставили, и все равно в клубе хотели, чтобы я на уколах и дальше играл, но себя я отказался убивать. Улетел в Москву, сам долечился, но был с ними на связи. С другим вратарем контракт не продлили, сказали, что ставка 100% на меня. Сомнения были, но убедили, что с тренером вопрос улажен, и я буду играть.
— Но при этом вам поступали и другие предложения?
— Да, у меня были предложения уйти в клубы посильнее, но я такой человек, что не могу бросить команду в тяжелой ситуации, хотел помочь. У владельца «Ноа» есть еще несколько команд, одна из них – «Дебрецен». Это хороший венгерский клуб. В итоге, когда я всем отказал, в начале февраля узнал, что оттуда везут вратаря в аренду, чтобы он получал игровую практику. Конечно, для меня это стало шоком, заведомо зная, что кого-то привезут, мне говорили, что меня не отпустят, и что играть буду я. Сначала, конечно же, решил, что конкуренция должна быть, и это не проблема. Но буквально проходит первая товарищеская игра, после которой я все понимаю. Сыграли сначала по тайму, в следующей игре нас поменяли местами, и когда я пошел разминаться, чтобы выйти во втором тайме, мне сказали, что я всего минут двадцать в конце сыграю. После этого я набрал генеральному и сказал, что хочу уйти, морально не выдержал. Поговорил с людьми, узнал, что могу смело уходить, и что свободный агент может устроиться в любое время. Я повелся на эти слова, разорвал контракт 9 или 10 февраля, и тут мне говорят, что у меня осталось времени до 22 февраля, то есть 12 дней.
— Если бы заранее знали об этом, то не разрывали бы контракт?
— Сложно сказать. Иногда лучше быть без команды, чем терпеть такое отношение к себе. Можно было куда-то ехать в Армении, но я решил уезжать с концами, а за 8 лет накопилось много вещей. И, как назло, была закрыта граница. Потерял время из-за того, что просто не мог уехать. Когда вернулся домой, до закрытия трансферного окна оставалось всего два дня. И я понял, что я во всем пролетел.
— И через месяц появился вариант с «Чайкой».
— Да, я уже как месяц был дома, мне позвонили, сказали, что есть такой вариант. Заявляли по определенным причинам, потому что вратари в команде получили травмы, и только из-за этого был возможен такой переход. По-другому заявиться возможности не было. Я всегда следил за российским футболом, а «Чайка» — это одна из таких команд, куда я и сам реально хотел попасть.
— Вы и раньше следили за «Чайкой»?
— Да, я знал про клуб. Планировал попробовать в России, а любой футболист набрасывает себе варианты, где хотел бы оказаться. Я тоже понимал, что сразу попасть в Премьер-Лигу невозможно. Конечно, рассматривал больше варианты ФНЛ, но «Чайка» — это такой клуб, который должен быть намного выше. И по амбициям, и по возможностям. Я ехал, потому что мне это было интересно. Думал, что получится сыграть, но пока так. Работать в хорошей команде в любом случае лучше, чем сидеть дома.
— Нет сожаления, что уехали из Армении?
— Было тяжело уезжать в том плане, что там я провел много лет своей жизни, но что-то нужно было менять. У меня начался некий спад, общался с тренерами на этот счет, они меня тоже спрашивали, почему так происходит, я и отвечал, что возможно потерял мотивацию. Какая она могла быть? Там я выиграл всё, во всех лучших клубах Армении побывал. Уже не понимал, для чего я там нахожусь. Были приглашения из Европы, я соглашался, но меня не отпускали. Были еще варианты и в Казахстане, и в России, но мне говорили, что я отсюда никогда не уйду, в какие-то моменты ощущал себя как в плену. От этого я морально подустал, и за меня перестали держаться.
— Значит, сейчас перед вами новый вызов?
— Да, все к лучшему. В Армении уже не было мотивации, здесь она появилась. Хочу развиваться, показать себя в российском футболе. Еще много возможностей, куда можно расти и к чему стремиться. «Чайка» — это такой клуб, с которым мне бы хотелось вместе расти. Я люблю приходить куда-то, где есть перспектива и возможность развивать как себя, так и вместе с клубом добиваться серьезных результатов и целей. Пройти большой путь с командой – это по мне, поэтому мне и интересно. Не для меня приходить куда-то, отбывать место, а потом идти дальше. Также, как у меня было с «Ноа», хоть и были предложения получше, но для меня было важно помочь команде и вместе прийти к чему-то лучшему, куда могли звать в другом месте. Я не люблю, когда все дается слишком легко, так ты себя не делаешь сильнее.
— Как вас здесь приняли?
— Первые дни было немного тяжело, потому что обычно, когда ты куда-то едешь, хотя бы одного кого-то знаешь. А тут получилось так, что я совсем никого не знал. Только Сада (Дмитрия Садова, - прим. Авт.) немного, мы вместе в «Локомотиве» в интернате жили, но там не общались между возрастами особо. Конечно, первые дни было тяжело, ко мне присматривались, какой я человек. Потом довольно быстро мне начали ребята помогать. Халя Шахтиев и Даур Квеквескири первые, кто со мной заговорили. И постепенно уже начал со всеми хорошо общаться. Здесь собран хороший коллектив. И как люди, и как футболисты, общаюсь хорошо со всеми.
— Какие впечатления получили от стадиона в Песчанокопском?
— Очень приятные! Я был наслышан и о стадионе, и обо всей инфраструктуре. Поле идеальное. Я считаю, что для России – это топ, всё очень понравилось.
— Увлекаетесь ли чем-то помимо футбола?
— Особо нет. Очень много мыслей о футболе. Многие говорят, что у футболистов много свободного времени и можно много чем еще заниматься, но футбол поглощает тебя полностью. Провожу свое время, как и все, это отдых, восстановление, подготовка к тренировкам.
— В свободное время может любите во что-то еще поиграть?
— Бывало, с друзьями играл в теннис. В какой-то период частенько собирались, но потом поднадоело. Могу еще посмотреть хоккей.
— Кто из тренеров больше всего в вас вложил?
— Не могу выделить кого-то одного. Мои первые тренеры во Владикавказе, они заложили нужную часть в техническом плане. В «Локомотиве» это все улучшали, доводя до какой-то определенной точки, когда дальше ты уже растешь сам. Каждый тренер по чуть-чуть вкладывал в свое время. В Армении были тренеры, которые помогали зайти в профессиональный футбол психологически. В этом переходе очень важна психологическая помощь. Очень многие не справляются, когда из юношеского футбола переходят во взрослый, многие теряются.
— Уже успели изучить команды южной зоны?
— В целом, все эти команды мне знакомы. Я слежу за всеми лигами, Российской Премьер-Лигой, ФНЛ, всеми зонами Второй лиги. Мне это всегда интересно было. Примерно знаю, какие команды как играют. Единственное, что мне не нравится в этой зоне — здесь везде сильные ветра. Для меня, как для футболиста, хуже ветра нет ничего, это приносит большой дискомфорт. Прям терпеть не могу ветер! Хоть снег, хоть дождь, лишь бы не ветер.
— Что скажете болельщикам?
— Чтобы поддерживали команду независимо от результата. Возможно, сейчас поменьше людей на стадионе, потому что не тот результат, которого все ждут. Но хотелось бы, чтобы все приходили, болели, ведь только общими усилиями можно прийти к чему-то большему. Футбол — это не только команда, это все, что вокруг команды. Болельщики, персонал, люди, которые работают в клубе, футболисты. Это все единое целое, и когда оно работает вместе, тогда и появляется результат.
